ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО

ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО

ОТРЫВКИ И НАБРОСКИ

***
Приехав на дачу ПВБ, Волкова вылезла из "Фольксвагена", потянулась и огляну-лась.
- А-а, опять сакура цветет, - махнула она на раскидистую белую яблоню.
ПВБ нес в избу топор и кувалду. Недослышав, он оглянулся:
- Что-что?
- Сакура, говорю, опять цветет!
- Где ? - не понял ПВБ.
- Да вот, - Волкова широким жестом указала на яблоню.
ПВБ посмотрел туда и засмущался:
- Нет, ну как же, Наташенька. Как же? Это же не сакура!
Волкова снисходительно покачала головой:
- Ну может быть, ты скажешь, что это груша?
- Н-нет, - помотал головой ПВБ.
- Значит, сакура, - назидательно констатировала Волкова и ушла в дом.

***
Трубилина с Волковой шли по набережной. Трубилина покосилась на беззаботно вышагивающую спутницу и предложила:
- Волкова, понеси мой пакет! Мне шарфик нужно поправить.
- С шарфиком у тебя всё в порядке, - отрезала Волкова.
Они посмотрели друг другу в глаза, и Трубилина увяла. Другого повода не находи-лось.

***
- О-ля-ля, - хрипло прошептал ПВБ после очередного пассажа Волковой и восторженно откинулся на кресле.

***
В библиотеке.
Волкова вытягивала голову, ложилась поперек стола и просила присутствующих откинуться на стульях, чтобы увидеть, как отреагирует на её послание сидящий за правым концом стола молодой человек приятной наружности, похожий на Тома Джонса.
Трубилина в это время, стоя рядом с Волковой, размахивала руками, стараясь привлечь внимание вышеупомянутого юноши, но безрезультатно. Ей было очень жалко Волкову, которая разлеглась поперек стола и выстукивала по азбуке Морзе всякие не-пристойности, надеясь, что её не поймут.
Напротив сидел ПВБ и краснел. Он всё понимал, потому что служил в какой-то там артиллерии. "И зачем я только учил эту азбуку Морзе", - думал он, жалея себя.
Волкова, конечно, не знала, как зовут того молодого человека, поэтому на бумажке с посланием она написала просто: "Юноше". Послание прочли все юноши, сидящие вокруг стола. Некоторые даже понимали азбуку Морзе и начинали тихонько постукивать в ответ. Волкова, заслышав стук, начинала вертеть головой, но, заметив, что стучит не тот, кто нужен, делала злобное лицо и грозила "стукачу" кулаком. Один за другим юноши умолкали. Вдруг кто-то начал стучать совсем рядом с Волковой. Это была Трубилина.
- В-о-л-к-о-в-а-!-П-е-р-е-с-т-а-н-ь-н-е-м-е-д-л-е-н-н-о, - начала переводить вслух Волкова.
ПВБ согласно закивал головой и подмигнул Трубилиной, которая стучала под его руководством.
Вдруг "нужный" молодой человек с интересом посмотрел на Волкову. Та сделала загадочный вид, поправила рукой прическу и совершенно элегантно, так, как могла только она, забралась на стол с ногами и уселась по-турецки.
Юноша приятной наружности удивился, воскликнул: "О-о!" и подошел к Волковой. Волкова сделала серьезное лицо и молча уставилась в глаза ПВБ. Муж развел руками, сокрушенно вздохнул, собрал книги и тактично пошел к выходу из библиотеки.
- Пойду к Магде! - зловеще предупредил он на прощанье.
- К какой-такой Магде?! - удивилась Волкова. - Дома бардак, есть нечего, реферат Трубилиной не написан… А он по Магдам будет шляться…
Юноше надоело стоять перед Волковой, и он начал намекающе побарабанивать по столу. "Девушка!…" - разобрала она и тут же возмутилась:
- Что за грязные намеки?! ПВБ! - обернулась она к мужу, - он меня оскорбил. Скажи, чтобы он ко мне не приставал!
ПВБ выпятил грудь, сделал шаг вперед и, набрав полные легкие воздуху, гаркнул:
- Не приставай к Волковой!
Юноша испуганно удалился. Волкова, огорченно посмотрев ему вслед, поверну-лась к все еще довольному собой ПВБ:
- Ну что ты за человек такой! Я живу с тобой как в режиме строгой изоляции… Никакого общения. Только захочу с кем-нибудь поговорить, так ты обязательно всё испортишь… - Волкова заплакала.
ПВБ, положил книги на стол, подошел к молодому человеку и с надеждой спро-сил:
- Может, всё-таки вернетесь к Волковой?
"Совсем загоняла мужика", - подумала Трубилина.
Юноша дернулся и косо глядя на ПВБ, пошел сдавать книги.
- Молодой человек! Молодой человек! - кричал ему вслед ПВБ. - Как вас зовут?…
- Ревнует, - зевая, сообщила Волкова Трубилиной и уткнулась в толстый сборник анекдотов.
- Хуже, - заметила Трубилина, внимательно приглядываясь к тому, что происходило около стойки. - Грязно домогается!
- Фи, Трубилина, - покосилась на неё Волкова. - Что у тебя за пошлые мысли? Одни мужики на уме…
Между тем ПВБ удалось завязать разговор с юношей. Он что-то шептал ему на ухо, поглядывая на Волкову. Юноша кивал и смотрел на Волкову всё с большим интересом.
- А молодой человек-то ничего! - вдруг дошло до Трубилиной и она, элегантно подхватив волковские книги, направилась к ПВБ и юноше.
- Хай! - сказала она и забравшись на стойку, закинула ногу на ногу.
- Как тебе не стыдно, - зашипел на неё ПВБ и попытался столкнуть Трубилину со стойки.
- Не учи меня жить, а лучше помоги материально! - откликнулась Трубилина и, спрыгнув со стойки, потрепала юношу по щечке.
"Пьяная, что ли?" - подумал ПВБ и принюхался. От Трубилиной пахло дорогим, французским коньяком.
- Извините, молодой человек, - проговорил ПВБ и направился к Волковой. - Наташа, - сказал он, наклонившись над сборником анекдотов, которыми Волкова прикрывала сборник репродукций Рублева. - Наташа, - повторил он, - у нас проблема…
- Что? - не поняла Волкова и испуганно посмотрела на ПВБ.
- Трубилина опять напилась и пристает к молодым людям, - наябедничал ПВБ и кивнул головой в сторону стойки.
- К молодым, - удивилась Волкова, - странно... Раньше она предпочитала пожилых. Они денежнее…
- А ты каких предпочитаешь, - ухмыляясь, спросил ПВБ.
- А я, - Волкова оглядела читалку, задержась особо на Трубилиной и юноше, - а я, - она посмотрела ПВБ в глаза, - предпочитаю Рублева.
- Извращенка! - сказала подошедшая Трубилина. - Некрофилка!
- Ну почему же, - игриво заметил ПВБ, листая репродукции, - я, например, тоже предпочитаю Рублева.
- О-о-о, - простонала Трубилина и снова ушла к юноше.
- Не подлизывайся, - строго сказала Волкова. - Этот Рублев - мой! Можешь спросить в хранилище другой экземпляр.
- А у меня такой же дома есть! Поехали?! - ПВБ выжидающе посмотрел на Волкову.
Волковой очень хотелось Рублева и она задумалась.
- Ну, поехали, - попросил ПВБ. - У меня и торт есть.
- Ну хорошо, - наконец согласилась Волкова, - но только на полчасика.
- На полчасика, на полчасика. - согласился ПВБ и, взяв под руку Волкову, увел.
По улице за их машиной бежал юноша, похожий на Тома Джонса и делал вид, что прогуливается.

***
Трубилина, читая Декарта, вдруг истерически засмеялась:
- Удовольствие, говорит, получите от моих книг…
Волкова деловито прочла соответствующее место из "Антологии".
- Издевается, гад, - наконец проговорила она.
- Ничего подобного, - откликнулась Калинина и сказала голосом Пронина. - Смеховой элемент в журналистском тексте…

***
- Я деньги мало люблю, - любила говаривать Волкова, выклянчив очередные несколько "лимонов" на карманные расходы у ПВБ. - Но уважаю в них единственный способ существования в благопристойной независимости.

***
Из кухни, неся поднос с чашками, вышла Волкова.
- Would you like a cup of tea? - обратилась она к Балдицыну.
- Да подавись ты этим чаем, - голосом переводчика видеофильмов пояснила Трубилина.
В ответ на недоуменный взгляд Волковой, она, пожав плечами, с сожалением добавила:
- Интонация, друг мой…

***
В читалке:
Трубилина, оторвавшись от книги, радостно сообщила:
- Херст наконец умер!?!
- Да здравствует Херст! - сразу же откликнулась Волкова.

***
- Дай мне книжечку, пожалуйста! - попросила Волкова.
- Пожалуйста-а-а, - нараспев повторила Трубилина. - По-о-жа-а-лу-у-уйста… Какое редкое слово в устах Волковой.

***
Калинина, мечтательно закатив глаза, начала перечислять понравившихся ей поэтов первой половины XIX века:
- Веневитинов, Батюшков…
Калинина запнулась, замолчала и задумалась - нужно было назвать еще кого-нибудь. Услужливая Трубилина подала ей список по русской литературе:
- А! Да, - сказала Калинина, и, скосив глаза на список, стала зачитывать, - …Глинка… Вяземский… Грибоедов… Пушкин…

***
Трубилина, читая "Лаокоона", тихонько посмеивалась своим мыслям.
- Хватит ржать! - мрачно бросила ей Волкова, думая, что она изгаляется над Лессингом. - Не путай его с Аверченко!
- Господи! - всплеснула руками Трубилина. - А я-то думаю, что же это я читаю. - Она перевернула книгу и посмотрела на титульный лист. Слово "Аверченко" было зачеркнуто красным карандашом, а сверху рукой Волковой подписано корявыми буквами - "Лессинг".

***
Жила-была Магда. Много было в её жизни тяжелых случаев (см. Том 1), немало радостных событий (см. Том 2), но, как ни странно, она всё еще и жила, и была, и даже ходила на лекции. Лекциям это нравилось. Зато не нравилось Волковой и Трубилиной, которые пытались Магду от лекций отвадить. Они караулили Магду у входа на факультет, но Магда проскальзывала внутрь через буфет, через 117-ю аудиторию, поднималась (по совету Трубилиной, данному тайком от Волковой) по веревкам на второй этаж и проходила даже через… Но не будем об этом. Пропустив-таки Магду (с попустительства Трубилиной) Волкова бежала к аудитории, где Магда писала лекцию, и начинала заглядывать, открывая-закрывая дверь, тем самым доводя Магду до полного изнеможения. Ведь Магда не могла удержаться и каждый раз на скрип двери поворачивала голову. Лекторша думала, что, качая головой, Магда полностью отрицает всё, что она говорит, - и хмурилась. Наконец, не выдерживая, говорила: "Девушка! Вы нарушаете общественно-правовые отношения. Я вас попрошу остаться и подойти ко мне после лекции!!!" Скрип двери замедлялся и замолкал, а. Магде приходилось писать по три контрольные работы после каждой лекции. Довольная же Волкова громовыми шагами Командора уходила на работу. За премией. Но премию ей не давали уже несколько месяцев. И поэтому она возвращалась и опять пугала Магду.
И пришлось бы Магде изводить каждый день гору бумаги и массу чернил и, в конце концов, совершенно разориться, если бы каждую неделю Волкова не получала энные суммы от тайного спонсора, именуемого Наладчик. А каждый две недели Волковой немного отстегивала из гонораров Трубилина, потому что Волкова грозила ей пальцем и сурово говорила: "Я - твоя крыша!" Трубилина была даже вынуждена иной раз пропечатывать Волкову в газете - уж очень она надоедала и клянчила. Так слово "крыша" стало самым употребительным в статьях Трубилиной.

*****