(продолжение I-го тома)

(продолжение I-го тома)

Утром, придя на факультет, Магда не увидела своей обидчицы. Ее не было ни на английском, ни на Засурском, ни на Киселеве. В душе Магда злобно радовалась по этому поводу, так как уже раз пять встречала на лестнице Балдицына. Но вскоре радость усту-пила место сомнению, а потом и вовсе - скуке. Волкова яростно прогуливала уже три дня. Утром четвертого дня ее отсутствия в аудиторию с трагическим лицом зашла Тру-билина и объявила, что в Ленинку никого не пускают - здание оцеплено. Причиной же этого была Волкова которая под покровом ночи три дня назад забралась с фонариком в библиотеку и, запершись в читальном зале с тридцатым томом БСЭ, объявила голодовку, которую и собирается продолжать до тех пор, пока ей не дадут в безвозвратное пользо-вание все труды Саркисовой М.К.
Напрасно сострадательные библиотекари пытались втолковать Волковой, что в темноте она плохо рассмотрела карточку каталога и что в библиотеке есть только работа Саркисовой М.М. ("Значение регуляторов роста в процессах вегетативного размноже-ния, роста и плодоношения виноградной лозы и плодовых пород". Ереван, 1973)
В четверг утром Трубилина, приглашенная в качестве консультанта, предложила выдать Волковой в безвозмездное пользование диссертацию Балдицына по Чиверу. Но Волкова заявила, что согласится только на диссертацию по Марку Твену. В 14.10 в Ле-нинку прибыл сам ПВБ. Дети вручили ему три букета, духовой оркестр сыграл туш. В 16.20 он вышел из читального зала и, сообщив, что не смог уговорить Волкову подож-дать три дня, пока он не закончит диссертацию, уехал снимать стресс в "Макдональдс".
Весь день потом фигура Волковой мелькала на всех этажах библиотеки. То выбе-гала она из тени памятника Ленину, то возникала в глубине хранилища, то пролетала че-рез читальный зал и, трепеща, уносилась к подсобному фонду. Вечером, в наступившей тьме время от времени раздавался голос Волковой.
- Саркисова М.К.! - кричала она откуда-то с потолка. А через минуту ее голос приходил со стороны гардероба:
- Тридцатый том БСЭ, - вещала Волкова, - не корысти ради, господа, а токмо во-лею пославшей мя Магды!
Ночной сторож наконец не выдержал, взошел на середину лестницы и, вглядыва-ясь в темноту, принялся размеренно кричать:
- Черт с вами! Через два часа выдаю вам 5 томов сочинений Саркисовой М.К.! Только отвяжитесь!
Послышались треск падающих стеллажей каталога, тихий стон и удаляющиеся шаги. Потом все смолкло.
Однако через два часа мирный сон сторожа был ненавязчиво прерван воплем "Где-е-е?" и все началось заново.
Днем в пятницу Ванникова объявила о проведении очередного коллоквиума во вторник. После этого в лексиконе Трубилиной осталась только одна фраза, произносив-шаяся мрачно и сосредоточено со сдвинутыми бровями и мутным взглядом, устремлен-ным в пространство: "Волкову - убью!"
В субботу утром в квартиру Трубилиной позвонили. Она с опаской приоткрыла дверь. Тотчас же в тоненькую щелочку просочилась Волкова и, чмокнув Трубилину в щечку, сказала: "Привет!"
Волкова почти не изменилась за бессонную неделю, проведенную в библиотеке. Глубоко запавшие глаза, зеленое лицо, дрожащие руки (некоторые усматривали во всем этом следствие отнюдь не недосыпания). В общем, Волкова выглядела стандартно.
Она прошла в комнату и со вздохом села на кровать. Трубилина, видя такое со-стояние подруги, позабыла о всех своих угрозах и обидах, и попыталась развеселить Волкову:
- Говорят, Балдицын снова в Ленинку приезжал! Ну как он?
Волкова отвела глаза и со вздохом сказала:
- С Балдицыным нехорошо...
- Как это - "нехорошо"? Пьян, что ли?
- Хуже, - ответила Волкова. - Я уж не знаю, что и делать. Он изменил... тему дис-сертации.
Трубилина не любила диссертаций. В равной степени она отрицательно относи-лась к письменным работам, курсовым, рефератам и прочим видам бумагомарания.
Ну, - наконец проговорила Трубилина. - Что же он теперь пишет?
- Я уж боялась тебе говорить... - с дрожью в голосе начала Волкова. - Я, говорит, буду писать развернутый конспект курсовой Волковой Н.А. "Антонимы в Новом Завете".
Через минуту Волкова с Трубилиной бежали по направлению к Малому Каковин-скому переулку. Во главе процессии, делая гигантские шаги, неслась Трубилина. Она из-редка оборачивалась назад и бормотала: "Не уберегли такую диссертацию, обормоты! Всех дезавуирую! Ох уж мне этот Ветхий и Новый Завет!"
Волкова сначала шла молча, делая вид, что все эти нарекания относятся не к ней, но потом начала кричать и подгонять Трубилину, подогревая чувство мести, хотя на ду-ше у ней лежала большая холодная лягушка - она боялась, что после этого визита Балди-цын обидится и напишет разгромное предисловие к ее работе, хотя он уверял, что тако-го быть не может и что "разгромное предисловие" - это нонсенс.
Прибыв на место Трубилина сразу поняла, какой подъезд им нужен: белый "Фольксваген" высовывался из окошка лестничной площадки третьего этажа.
Вместе с Волковой, они немного постояли перед заветной дверью, набираясь ду-ху, потом, вздохнув и переглянувшись, робко постучали, забыв про звонок. Дверь рас-пахнулась. ПВБ с непонятной ухмылкой пригласил их войти. Из комнаты в конце кори-дора клубами валил дым.
- Гудков? - с недоумением прошептала Трубилина.
Да, это был Гудков.
- Вы из какой группы? - осведомился ПВБ. Услышав ответ, он еще больше заух-мылялся.
- Мы насчет диссертации, - пискнула Волкова.
- О диссертации потом, - отрезал ПВБ. - Сейчас вот что: несколько дней назад у Станислава Георгиевича украли куртку и разорвали ее на клочки в одной из аудиторий третьего этажа. В кармане куртки лежали конспекты пятидесяти двух томов сочинений великого Адгама, которые Станислав Георгиевич собственноручно писал в течение пер-вого семестра (помните, он не приходил на занятия). Сегодня утром до нас дошли слухи, что куртку эту похитила из гардероба и разорвала некая Магда Саркисова из вашей группы. Поэтому нам нужны ее адрес и телефон, - ПВБ замолчал и выжидающе посмот-рел на студенток.
Трубилина с Волковой переглянулись и поняли, что Магду надо спасать. Но как? Вдруг Волкову осенило:
- Когда, вы говорите, рвали куртку?
- Неделю назад, около двенадцати дня...
- Ну, тогда это не Магда, - с притворным облегчением вздохнула Волкова. - В это время мы с ней были на курсах совершенствования знаний по биологии при АН России.
Не упоминая уже о диссертации, подруги спешно попрощались. Так Магда была спасена в первый раз.
По дороге к метро Волкова возбужденно рассказывала Трубилиной, до чего по-лезно посещение этих биологических курсов. Уже на 68-ом занятии она узнала, что цве-тущей бывает не только сакура, но и какие-то другие растения (какие - слушатели узнают на следующей ступени совершенствования). А во время 218-ого урока им сообщили, что некоторые виды папоротника собирают для употребления в пищу. Это вызвало у Волко-вой дикие приступы хохота: раньше она думала, что единственная польза от папоротни-ка - сбор его цветков в ночь Ивана Купалы. И каждый год в этот день пыталась выта-щить свою семью в лес.
В конце концов Трубилина согласилась, что эти курсы были для Волковой очень занимательными и познавательными, и наконец поняла, почему во втором семестре она так редко была на лекциях.
Краткость - сестра таланта (было замечено нами на первых страницах нашего многотомного сочинения), поэтому мы опускаем все подробности и скажем прямо: по-том была сессия.
Магда? Магда сдала ее довольно легко. По совету Волковой, на всех экзаменах она рассказывала о компьютерных шрифтах. Отличались только начала ответов:
"В русском языке есть много слов. Слова состоят из букв. Буквы красивей всего печатать на компьютере. Существует много разновидностей компьютерных шрифтов..." - таким был ответ на экзамене по русскому языку.
"Карл Маркс и Фридрих Энгельс не знали еще, что такое компьютер. А зря! Ведь существует очень много видов компьютерных шрифтов..." - эти слова были предназна-чены Евгении Антоновне Приваловой.
Не прошло это только на зачете по зарубежной литературе. Ванникова тут же пе-ребила плавную речь Магды: "А что говорил о компьютерах Дон Кихот во втором то-ме?" Не вспомнив это, а потом не назвав и модель компьютера Санчо Пансо, Магде пришлось уйти ни с чем.
Больше всего Магду раздражало бессовестное поведение Волковой. Раздражать Магду Волкова начинала еще на консультациях.
Выслушав требования преподавателя и условия сдачи экзамена, она блаженно за-катывала глаза, глупо улыбалась и мечтательным голосом, косясь на Магду с Трубили-ной, говорила:
- А представляете... Прихожу я завтра, а мне говорят: "А что это вы, Наташенька, пришли? У вас же автомат!!!"
Реакцией на такое заявление наглой Волковой обычно был маняще-грозно пока-чивающийся кулак Трубилиной и сжатое Магды:
- Ни фига! Будешь сдавать, как все!
Волкова начинала подпрыгивать на месте, пытаясь заглянуть Магде в лицо, и ехидно повторяла?
- Не буду, не буду, не буду...

В день экзамена Волкова хорошо высыпалась и к двенадцати часам вальяжной походкой подходила к трясущейся перед дверью аудитории 102-ой группе. Оглядев ис-пуганные лица согруппников, она удовлетворенно хмыкала и, не меняя походку, разма-хивая зачеткой, входила. Минут пять за дверью слышались охи и ахи, а потом выплыва-ла Волкова, сияющая как бритвенный таз.
Следующий, - произносила она и сурово смотрела на Трубилину. После чего бра-ла бутылку шампанского, садилась в ближайшей аудитории (независимо от того шел там экзамен или нет), задрав ноги на стол, и пьянствовала.
В таком виде обычно ее и заставали не менее успешно сдавшие Трубилина с Ма-гдой. Основательно набравшись, Волкова набирала телефон Балдицына и начинала стан-дартный разговор:
- Алле! Балдицын?! Это Волкова!
- Какая Волкова? - каждый раз подыгрывал ей Павел Вячеславович, зная этот трюк.
- А уже никакая! - с диким хохотом отвечала Волкова и швырялась телефоном в Магду. Но буйствовала она недолго. Вообще, Волкова была добрая...
Магда долго сопротивлялась, однако выдержать такую психологическую атаку Волковой она не смогла. Два месяца Магда анализировала ее поступки и в конце концов пришла к определенным выводам.
- Балдицын! - решила Магда. - Он и никто иной так влияет на ее успеваемость!