(продолжение II-го тома)

(продолжение II-го тома)

Через полчаса ПВБ, вальяжно, как на коллоквиуме, развалившийся в кресле, с ус-мешкой читал лекцию о Шиллере. То и дело он переходил на латынь, английский, не-мецкий, древнегреческий и хотя прекрасно знал, что Волкова ни черта не понимает, пе-реводить не собирался. Да и Волкова не возражала: лекция так лекция. Она соорудила из журнального столика парту и строчила конспект, ясно понимая, что легко бы могла стя-нуть его у мужа. Но Волкова тоже была зачарована возвращением в старые добрые пер-вокурсные времена. Она непрерывно кивала головой, показывая, что согласна с лекто-ром, смеялась, когда смеялся он, поднимала палец, когда слышала знакомые слова и краснела в некоторых неприличных местах. А в некоторых уже не краснела.
Вскоре к ним присоединилась Трубилина (у нее был свой ключ от квартиры). Она скептически смотрела на Балдицына и рисовала на бумаге цветочки.
- Ну вот, пожалуй, и все, что я хотел вам сказать о Чивере, то есть, mea culpa! О Шиллере. Вопросы ко мне есть?
- А можно… - робко осведомилась Трубилина, подняв руку.
- Да-да, - оживился ПВБ.
- А скажите, пожалуйста, что у вас сегодня на завтрак? - и Трубилина облизну-лась.
ПВБ ошарашено и как бы взывая о помощи посмотрел на Волкову. Та покачала головой:
- Ну как тебе не стыдно, - обратилась она к Трубилиной. - В такой момент... Чело-век, можно сказать, надрывается, а ты... И вообще, сегодня среда. А по средам ты завтра-каешь у Шурых.
- Была я уже у них… - безнадежно сказала Трубилина. - Магда на факультете, а супруг ейный меня боится и даже к двери не подходит - уж я звонила, звонила...
- Ладно, - устав слушать, сказала Волкова, - могу напоить тебя кофе. (Сразу отме-тим - это было единственное "кушанье", которое Волкова иногда готовила сама).
Трубилина, вздохнув, согласилась в надежде разжиться десертом.
- А ты будешь? - обратилась Волкова к ПВБ, листавшему с интеллигентским ви-дом какую-то книгу.
- Наташенька, мне, пожалуйста, "Кока-колы" принеси...
- Ну уж нет, - сразу окрысилась Волкова, - если "принеси", тогда - кофе, если "Кока-колы", тогда - иди сам.
ПВБ вздохнул, но кофе не попросил и за "Кока-колой" не пошел.
Волкова направилась было на кухню, как вдруг, посмотрев на часы, обнаружила, что уже пора ехать. Лихорадочно засобиравшись, забыв конспект ПВБвской лекции и схватив с мужнина стола томик Шиллера на немецком языке, Волкова через пять минут вместе с Трубилиной выбежала из квартиры.
Выглянув в окно и подождав, когда подруги скроются за углом, ПВБ отправился на кухню. Там он поставил кипятится чайник и набрал номер отдела новостей "Огонька".
- Привет! - сказал он, услышав на другом конце провода грустное "Да..." Шура.
- А, это ты, - обрадовался тот. - Я все боюсь, что снова Трубилина позвонит и начнет рассказывать, как она в детские годы летом поливала водой ножки пятнистым оленям...
- Знаю-знаю, не рассказывай, - посочувствовал ПВБ. - Ну, как Магда? Готова к коллоквиуму?
- Магдочка сегодня всю ночь занималась. Совсем не спала, - очень серьезно ска-зал Шур. - Такая бледненькая на факультет пошла, что я даже переживаю...
- Да у меня у самого душа не на месте. Так и жду, что снова Ванникова позвонит и пожалуется...
- Да ты что? - удивился Шур. - Сама Ванникова?
- Представь себе! Сижу, не шалю, никого не трогаю, диссертацию варганю - вдруг звонок: супруга-де ваша сегодня назвала роман Свифта "злобной сатирой"...
- Да ты что, - ужаснулся Шур (хотя - заметим в скобках - Свифта в годы студен-чества так и не прочел). - Ну, дай бог, чтобы в этот раз все обошлось...
- Я поеду на факультет. У меня сегодня лекция, - авторитетно заметил ПВБ (не боись, дескать, все продумано). - Если что - позвоню.
- Ну-ну... - и Шур повесил трубку.
ПВБ напился чаю, полистал Марка Твена, оделся поэкстравагантнее и поехал на факультет. "Надо будет Волкову перевоспитать, - подумал он, паркуя "Фольксваген" у журфака, - по плану Франклина..." И сделал пометочку в электронной записной книжке.

Целый день он не мог с Волковой встретиться. Он искал ее на лекции Ясеня Ни-колаевича, опрометчива врывался к Чернышеву... А Волкова в это время сидела в Горь-ковке, переписывая последние страницы десятитомника, посвященного "Троице". Когда же ПВБ догадался заглянуть в Горьковку, Волкова уже поглощала кусок черного хлеба в столовой ИСАА (единственное блюдо, которое было ей по карману).
Целый день у ПВБ пищал пейджер и некто справлялся о курсе американского доллара. Раз десять подбегала Магда и уточняла дату рождения Шиллера. Словом, был обычный ПВБвский день на факультете...

Вечером, в половине седьмого, Балдицын устало зашел на кафедру и уселся в кресло. Попрощавшись наконец с кем-то по мобильному телефону, он заметил сидящих за столом Ванникову и Людмилу Юрьевну. И тут ему стало страшно: Ванникова была явно чем-то ошеломлено и расстроена.
- Да вот хоть вы, Павел Вячеславович, успокойте Нинель Ивановну! Она из-за вашей жены увольняться хочет!
- Что?! - с ужасом спросил ПВБ. - Волкова опять что-то натворила"?!
Ванникова прижала ладонь ко лбу и попросила сигаретку.
- Наташа сегодня на коллоквиуме, - объяснила Людмила Юрьевна, - два с полови-ной часа рассказывала о Достоевском.
- О Достоевском? - ПВБ лихорадочно вспоминал свою утреннюю лекцию. - По-чему о Достоевском???
- Ну как же, - слабым голосом произнесла Нинель Ивановна, - Великий Инквизи-тор...
- О боже!!! Как я мог это забыть! - ПВБ схватился за голову
- Ну не переживайте, Павел Вячеславович! Вы совсем расстроите Нинель Иванов-ну! Она теперь считает, что у нее совсем не педагогического таланта...
ПВБ сбегал к метро, принес дамам бутылку дорогого французского ликера канад-ского производства, а сам уехал домой.

В квартире вкусно пахло. Разомлевшая Волкова лежала на диване в гостиной. Стол перед ней был изысканно сервирован.
- Паша! - вскричала Волкова, увидев ПВБ. - Паша! Дорогой мой! - Она попыта-лась встать, но в конце концов лишь протянула к мужу руки и пригласила сесть рядом.
- А у меня отличное настроение! - сказала Волкова и, выждав паузу, продолжила: - Ты спрашиваешь, почему? Ах, почему - почему... Сегодня я так замечательно, так заме-чательно выговорилась на коллоквиуме! У меня из-за этого сейчас даже язык заплетает-ся...
ПВБ покосился на пустую бутылку "Столичной" под столом.
- В честь праздника, - продолжала Волкова, - по поводу завершения всех коллёк-виумов я решила устроить тебе выходной... И пригласила Трубилину... Которая... По мо-ей личной просьбе... Приготовила... Шикарный ужин по самоучителю "Забытая еда"... Ужин по меню ресторана "Яр"... Но ты долго не шел... И она весь его съела!.. Сейчас го-товит следующий...
В этот момент дверь кухни отворилась и гордая Трубилина внесла блюдо, накры-тое крышкой. Внутри что-то шкворчало.
- Ешьте! - Трубилина поставила блюдо на стол.
- Ну вот, я же говорила! - довольно сказала Волкова.
Растаявший ПВБ, который ну просто не мог в таких условиях отчитывать жену, с любопытством поднял крышку.
На блюде лежала большая яичница и кусочки черного хлеба. ПВБ разочарованно хмыкнул.
- Трубилина! - скривилась Волкова, тоже раздосадованная. - Ты не могла сделать что-нибудь... поизысканнее?
- Я же не виновата, что у вас такой маленький холодильник, - пожала плечами Трубилина. - В нем больше ничего не осталось.
- Во как, дорогой, - Волкова ошеломленно покачала головой. - Придется покупать новый холодильник!
- А эта яичница, кстати, входила в меню городских трактиров, - с достоинством сообщила Трубилина.
- Вот видишь, все очень хорошо! И холодильник мы купим! - сказал голодный ПВБ Волковой и съел яичницу. - И все у нас получится, - добавил он. - Зря ты только так с Нинель Ивановной. Она тебе о Шиллере, а ты ей о Достоевском...
Волкова опустила голову. "Перевоспитывается!" - радостно подумал ПВБ и про-светлел душой.
- Не, ну можно было, конечно, о Жуковском рассказать… - пробормотала наконец Волкова.
- О Жуковском? - не понял ПВБ.
- Жуковский переводил Шиллера, - наставительно сказала Волкова. - Это даже Трубилина знает...
Трубилина, уронив на пол античную вазу, достала книгу и нараспев стала декла-мировать "Ивиковых журавлей". Волкова и ПВБ прослушали балладу до конца.
- Мда, - сказала наконец Волкова и поморщилась. - Дай-ка мне зеленую книжеч-ку!
- А Красную книгу тебе не надо? - осмелился съехидничать ПВБ.
- В Красную книгу заносят только какие-нибудь редкости, а этого добра, - Волко-ва кивнула в сторону смущенной Трубилиной, - у нас всегда хватает... Неси, Трубилина!
Трубилина принесла.
- Нуте, нуте.., - Волкова открыла книжечку на чистой странице, - Что ты там ляп-нула?
- Вот, - Трубилина открыла Жуковского на нужной странице. Волкова старатель-но переписала балладу, добавила "- сказала Трубилина" и поставила дату.
ПВБ с неподдельным, искренним интересом наблюдал за церемонией, которая преподносилась Трубилиной и Волковой как некое священное действие, а в действи-тельности же была лишь подготовкой к экзамену по русской литературе и на студенче-ском жаргоне именовалась просто - "выписки".
Беседа продолжилась бы и далее, но в пьяную голову Волковой пришла цитата из "Певца во стане русских воинов". Не долго думая, она начала переписывать и это стихо-творение. ПВБ заскучал и вскоре ушел баиньки. Трубилина доедала на кухне чипсы...
Посреди ночи в спальне зажегся свет. ПВБ недовольно зажмурился и потянул одеяло на голову. Когда же он выглянул наружу, то увидел, что Волковой нет, а у окошка на двух стульях пытается улечься спать пьяная Магда с учебником по русской литерату-ре в руках.
- Магда! - в ужасе закричал ПВБ. - Магда! Что ты здесь делаешь?
- Жуковский, - пробормотала Магда, засыпая. "Господи, дался им сегодня этот Жуковский", - подумал ПВБ и снова задремал.
Проснулся он от дикого крика.
- Что с тобой? - заглянула в комнату Волкова.
- Со мной? Нет, ничего. Это Магда. И не знаю почему, - говорил еще не совсем проснувшийся Балдицын.
- Ах, с Магдой... Ну, это понятно. Ей опять сны по "Людмиле" снятся...
- А-а-а, - понимающе зевнул ПВБ и, умиротворенный, заснул. Снился ему, как обычно, экзамен... Первокурсники не читали Овидия и Катулла, и поэтому ПВБ заскучал и начал с досады переводить "Ворона" на латынь.
Что-то прошмыгнуло мимо ПВБ, схватило билет и село отвечать без подготовки.
- Так, - сказало оно голосом Волковой, - билет № 13. Первый вопрос - не знаю, второй вопрос - не знаю, третий вопрос - не знаю. Что будем делать?!!
ПВБ посмотрел по сторонам. Первокурсники, воспользовавшись приходом Вол-ковой, влезли в шпаргалки. "Придется ставить двойки, - подумал ПВБ. - Гриша будет ру-гаться", - он поморщился и вздохнул.
- Да, - сказала Волкова, по-своему истолковав этот вздох, - делать нечего! Будешь рассказывать о телевидении ФРГ.
- Я филолог! - гордо сказал ПВБ и, сурово взглянув на Волкову, добавил: - Давай-те зачетку!
Волкова подала.
- Статус TV ФРГ, - сказал ПВБ, что-то черкая в зачетке, - общественно-правовой.
- Этого мало, - угрюмо откликнулась Волкова.
- Стыдно, милочка, очень стыдно. Придете в другой раз...
- Да иди ты… - Волкова выхватила зачетку и убежала. ПВБ тоже хотел крикнуть что-то неприличное, поднял руку и набрал в легкие воздуха, но потом передумал и, с си-лой ударив кулаком по столу, яростно выдохнул:
- Следующий!
Перед ним сел ботанистого вида юноша и поправил очки.
- С чего начнем? - осведомился он, выкладывая на стол билет.
- С яйца! - огрызнулся ПВБ и тут же спохватился и добавил, - Леды...
- А-а-а, - заулыбался юноша и покивал головой: - Это вы из Горация...
- Вот что, - ПВБ все же рассердился. - Я уже решил, что тройки вам не поставлю, но если вы мне скажете, что говорил Гомер о TV ФРГ... - преподаватель заухмылялся, а юноша побледнел.
- Я не знаю, - ответил он.
- Зато я знаю! - отозвался ПВБ и принялся поучать молодого человека, рассказы-вая о ТV ФРГ. Незаметно он перешел на Шпрингера, потом на Шиллера, потом на Чиве-ра, затем, осторожно оглянувшись по сторонам и убедившись, что Волковой рядом нет, прочитал наизусть "Ворона" в собственном переводе, после чего объявил обеденный пе-рерыв и побежал гулять.
На лестнице его догнал стенающий Гудков.
- Паша! Паша! - кричал он ему с третьего этажа. - Что такое поле текста?!! - запы-хавшись, Гудком приготовился записывать.
ПВБ поглядел на коллегу - тот был неделю не брит и одет в какие-то обноски.
- Поле, - наконец объяснил ПВБ, - это большое место, засеянное травой.
- Ага! - обрадовался Гудков и убежал. ПВБ тоже обрадовался (он давно хотел отомстить Гудкову за то, что тот обыграл его в "стрелялку" год назад), но убежать ему не удалось.
- А ну повтори, чё ты сказал? - перед ПВБ замаячило что-то красное с золотой це-пью на шее. "Калинина!" - подумал ПВБ и попытался все же улизнуть.
- Не, ну ты понял, чё ты ему сказал? Он же у Трубилиной экзамен по журналисти-ке принимает, - Калинина была вне себя. "Ё-о-о!!!" - подумал ПВБ и побежал выручать приятеля.
Жалкий, сморщившийся Гудков забился в угол аудитории и, плохо понимая о чем его спрашивают, отвечал невпопад. Трубилина сердилась, говорила "Ugh!" и замахива-лась на него газетой, оставаясь в таком положении, как хан из "Бахчисарайского фонта-на", несколько минут. Волкова вела протокол. ПВБ осторожно приоткрыл дверь.
- Так, - сказала Трубилина, пытаясь зажигалкой отогреть отмороженный палец, - только что я вам, Станислав Георгиевич, назвала автора книги "Смех в Древней Руси". Кто он?
- Это все ПВБ, - прошептал Гудков, - это все он! - вдруг выкрикнул Петя.
- Нет, - Трубилина недовольно погрызла ноготь, - он тут совершенно не-при-чем!
- Ну почему же? - вдруг откликнулась Волкова и подняла голову от протокола. - Он же - филолог!
Трубилина злобно на нее посмотрела:
- Знай свои приказные дела, - посоветовала она Волковой, - не разроняй списков!
"Хорошая фраза, - оценила та, - надо будет вставить в курсовую".